Мрія — это мечта. Многие помнят самый большой транспортный самолёт в мире с таким названием, но сегодня я расскажу о другой мечте, не менее легендарной.
Знакомство с «мечтой»
Год начался с плотной загрузки по работе. А тут с марта ещё и карантин приключился, затяжной и безрадостный. Вконец одурев от заполночных авралов, хронического недосыпа и обязательных форс-мажоров, я решил навести порядок в шкафу на балконе. Ну, чтобы хоть какую-то видимую пользу семье принести. И вдруг, в дальнем углу заметил это.
Какой-то увесистый двигатель в корпусе, напоминающем кубик с рычажками и переключателем.
Точилка для карандашей? Великовата… Что же это и работает ли в принципе?
Предопределённость и безрассудство: чей верх? Предыдущую главу читайте здесь.
Глава 13. По-своему
Уже на бегу стало ясно, что одежда для пробежки почти подходит, а вот гостевые тапки Мироныча стоило бы переобуть. Я стряхнул их и прибавил в скорости босиком. Лёгкие полностью залил зябкий осенний воздух, но холода не ощущалось: короткий вдох носом и медленный выдох ртом позволяли не снижать темпа, и не сбивать дыхание.
Сквозь солнечные блики на разноцветной листве вдруг проступила странная картина из чужого прошлого: в поле на излёте конной погони лицом к лицу встретились два бойца.
Взмыленные кони прихрапывая грызут удила, на кольчужных кольцах тускло поблёскивают капли солнца, а над всадниками едва заметной дымкой вьётся пар. Миг — и быть сече, ярой да скорой.
И в этот момент я влетел лицом в паутину. Видение исчезло, под пяткой вязко чавкнуло, и я ускорился.
Возвращение в материальный мир и неожиданное видение Никиты. Предыдущую главу читайте здесь.
Глава 12. Архивное будущее
Отдохнуть после странного путешествия не получилось.
Стоило только немного прийти в себя, Иванка чуть ли не силой потащила меня на кухню, и учинила настоящий осмотр с подробным дознанием и каверзными вопросами.
Шишка на лбу легонько пульсировала, хотелось забиться в тёмный угол и свернуться калачиком. Но профессиональное любопытство проистекало от самой замечательной девушки на свете, поэтому сопротивляться не хотелось.
— То есть в момент нашего мысленного разговора ты никого больше не слышал?
— Пока мы с тобой говорили — только Мироныча. Больше никого. Потом, правда…
