Он родился незаметно, почти, во всяком случае.
Слегка потемнев исписанный и скомканный черновик вдруг треснул, проломившись посредине, и жёлто-чёрное пятно стало расползаться по всему листу. Бумага ожила, расправляясь и выгорая в бездонно-чёрный, но буквы стали еще чернее, и не исчезли совсем, лишь стали едва различимы на угольном остове дотлевающей записи. Спичка изогнулась в виноватом поклоне и рассыпалась на три крошечных уголька.
В прохладном вечернем воздухе зазвенел первый оттаявший комар, и хотя сумерки ещё не торопились сомкнуть свои объятия над головой в спину явно потянуло прохладой. Едкий дым безошибочно нашёл лицо, и полез в глаза, щекоча ноздри. Только бы не чихнуть!
Огонь уже вытек на рукопись, стало ярче и легче смотреть на то, над чем когда-то напряженно скрипел твой ум. Слова и предложения, минуты и дни одиночества – сгорят, станут золой до которой никому нет дела. А костёр – это красиво.
— Зачем ты это сделал?
— Не знаю, но чувствую, что так было нужно… Знаешь, похоже , будто я отпускаю прошлые мысли туда, откуда они пришли, словно очищаю свою память от ненужного груза.
— И что будет дальше? Разве ты снова напишешь что-то подобное?
— Нет. Но напишу другое, хочется верить – не хуже.
Вот уже занялись первые хворостинки, дым стал реже и прозрачнее, костёр отёр твои покрасневшие глаза сухой жаркой ладонью, а на небе, долетающими искрами стали проступать первые звёзды.
Плазма это,
А может быть разум,
Что твои забирает слова.
Только где-то
Сгоревшее разом,
Обретёт, будто в дар, голова.
Будет строки
Писать на рассвете
Непослушная чья-то рука,
И пропажи
Стихов не заметит
Беспокойная жизни река.
Ты дуэтом
Сольёшься в немногом:
За ушедшее память бранит…
Будь поэтом,
Иди себе с Богом -
Он тебя от беды охранит.
Как и под новый год каждую весну верится в то, что жизнь вокруг тебя волшебным образом изменится. Мудрее и насыщеннее станет, это как минимум; а значит впечатлениям от прожитого когда-то надо уступить место новым, грядущим потрясениям. И встретить их открытым сердцем, и погрузиться в них целиком, без сожалений и осторожностей.
Подёрнувшись седым воротником в костре догорают пурпурные угли, сумерки, щурясь, пытаются вчитаться в буквы на золе, бесплотные обрывки которой медленно поднимаются над землёй.
В этом мире ничего не происходит просто так – возможно каждый сполох доброго огня становится чьим-то озарением.
Он догорает, и красные переливающиеся угли далёкими стоп-сигналами строк исчезают в кромешной тьме.
Доброй Вам ночи, и не бойтесь нового.
P.S. В этом мире ничего не происходит просто так – возможно каждый сполох доброго огня становится чьим-то озарением.
