Холодный металл крыла покрылся росистой испариной, и едва заметное прикосновение пальца собирает тяжелую каплю, которая мчится вниз, оставляя за собой длинный прозрачный след.
Икнув зажиганием плавно заводится мотор, корпус неровно вздрагивает — и вот уже тысячи капель ринулись следом за первой, покидая ожившую громадину, а на стекле внутри кабины собирается белёсый туман.
Из-за домов встаёт огромное солнце и белые стены домов сияют нестерпимо ярко, по-весеннему. Пар изо рта, следы вчерашнего ненастья под колёсами, зыбкий и шорхкий гравий на рулёжке – все как-будто новое, незнакомое.
Отряхнув оперение от влаги и как следует прочихавшись металлический зверь готов к путешествию. Дальние горизонты уже подёрнулись дымкой, метеосводка обещала, что скоро небо совсем нахмурится облаками, так зачем медлить? Пора.
Тихой тенью пронестись над безлюдными улицами утреннего города, вдоль дорог, ставших необычайно просторными, обгоняя последние секунды яркого сна…
… и как это будильнику удаётся так не вовремя звонить? Откуда эта сонная немощь? Неужели снова надо бежать на работу?
Через несколько минут я снова втиснусь в маршрутку и, пробравшись к стеклу, замечу, как прикосновение пальца собирает тяжелую каплю, которая мчится вниз, оставляя за собой длинный прозрачный след.
