Плата за мир: Новая жизнь

Продолжение повести «Плата за мир». Дружба, завязавшаяся с больничного знакомства, переносит повествование в посёлок, где готовится свадьба. Начало повести читайте в этой записи.

Глава 2. Новая жизнь

Свадьба получилась красивая и весёлая: лес, уже тронутый первыми красками осени, служил ошеломляюще нарядным фоном; Олег шутя подхватил Лену, словно большой белый бутон диковинного цветка, и бережно носил на руках; друзья и знакомые старательно швыряли пшеницей и мелочью в новобрачных.

Не подкачали тамада и музыканты; фотограф и видеооператор хороводили спутниками вокруг молодожёнов, как вокруг нового светила; а мне, хотя по должности и не полагалось, захотелось спрятаться в тень от этого сияния. Впрочем, желание в который раз уступило необходимости, тем более, что прятаться было некуда.

По касательной посёлок подчеркнула четырёхполосная бетонная дорога — по ней я и приехал. Больше сюда добраться было нечем, вертолётом, разве что. За лесом, опоясавшим посёлок, покоились останки какого-то крупного промышленного объекта. К нему вела заросшая колея железной дороги, полотно было местами разворовано; как мне рассказывал Олег, поезда здесь с момента постройки так и не появились.

Банкет устроили в единственном поселковом кафе, не слишком презентабельном с фасада, но тщательно убранном по случаю торжества. Парадным входом кафе упиралось в детскую площадку, с тыльной стороны подпирало квартал одноэтажных домиков-старожилов, а дальше, за детской площадкой, подковой располагался первый высотный микрорайон.

Со всех сторон, сколько хватало взгляда, посёлок окружал лес. Расстояние в пятьдесят с небольшим километров отгораживало его от лишних благ цивилизации большого города, оставляя только самое необходимое. Зато люди были заметно участливее и открытее горожан. Почти все…

Мироныч оказался смуглым, узкоплечим и нескладным. Похоже, его совсем не интересовало происходившее вокруг веселье, да и одет он был не по-праздничному, обыденно как-то, хотя и чисто: клетчатая рубашка, пуховый жилет, джинсы, ботинки. Говорил чуть тише обычного, отчего в свадебном гаме, чтобы расслышать слова, приходилось придвигаться к нему вплотную.

Но самое поразительное было то, что в глазах Мироныча читалась смертельная усталость, словно и не спал он вовсе последний год, а там, глядишь, и больше. Едва встретившись со мной, он сказал фразу, смысл которой до меня дошёл много позднее:

— Прибыл значит, ну и хорошо. Будет теперь кому со всем этим «добром» управляться. Сегодня праздник, зачем с делами смешивать? Послезавтра приходи, Олег знает куда. А пока — никаких вопросов.

И посмотрел так, что стало ясно: именно меня он и ждал. Суждено было нам встретиться. Су-жде-но.

Ничего не бояться… А я и не боюсь — только в памяти зачем-то привиделся обрывок сна, в котором я чуть не сварился на паропроводе, и захотелось просто отключиться. Напиться, что ли? Нет, там, по сюжету, потом в лицо полагается. От души. Это лишнее, обойдёмся.

Конкурсы уже стихли: порядком захмелевшие гости всё чаще вразнобой кричали «горько», молодожёны целовались всё дольше, будто искали друг в друге защиты от шумных гуляк. Медленные танцы не изобиловали па — пары просто устало качались, тихонько дрейфуя по залу. Один из гостей в изрядном подпитии пошел проветриться, а меня отрядили следом, чтобы предупредил возможные неприятности и доставил этого «лунохода» обратно, причём управился к фейерверку через двадцать минут.

Солнце закатилось за лес, но макушки деревьев ещё вовсю догорали оранжевым заревом уходящего дня. Под явственно-различимый стрекот цикад на посёлок медленно надвигалась вечерняя прохлада.

Любитель освежиться обнаружился сразу же: сидя на детской площадке, он старательно сгребал в кучу песок, изрядно запачкав манжеты ослепительно белой рубашки. Подойдя ближе, я услышал под его ладонями приглушенную трель мобильника, а пьяный хозяин, заговорщицки подмигнув, произнёс еле ворочавшимся языком:

— По-те-рял, ладно?

— Ладно, — согласился я. — Пойдём обратно?

— Куд-да?

— На свадьбу. Фейерверк смотреть.

— В-в-вверх? К-куда вверх?

— Назад. В кафе.

— А-а-а. Пой-дём.

В транспортировке «луноход» оказался увесистым и дважды норовил упасть вперёд на подворачивающуюся левую ногу, увлекая меня за собой — оба раза перевес остался на моей стороне.

На порожках кафе неожиданно возник Мироныч. Зафиксировав «тело» под вторую руку, он произнёс:

— Роман, у тебя жена рожает, а ты напился, и телефон в песок закопал. Совесть есть?

«Луноход» -Роман пьяно всхлипнул, тяжело опустившись на ступеньку и ответил:

— Так доч-ку же. А я сы-ы-ына хотел.

— Дурак. Бери такси и езжай в райцентр, если сейчас поедешь всё будет хорошо. И чего тебе еще надо — жена здорова, ребенок здоров.

— Точно будет?

— Точно.

Немного погодя я понял, что было странного в этом диалоге: Мироныч не мог видеть того, что происходило в песочнице, а о будущем говорил, как о свершившемся, — буднично и почти безразлично.

Чувствовал он всё это, или просто знал?

Как, откуда?

Я упросил одного из таксистов со свадьбы отвезти пьяного Романа в районный роддом, и фейерверк мы смотрели уже без “лунохода”. Вопросов к провидцу было столько, что от их роя немного туманилось в голове.

Вот, странное существо, человек. Скажи ему подождать ответов пару дней — обязательно сию секунду захочется. Перебирая в голове вопросы и мучаясь от нетерпения я злорадно решил столько спросить, когда случай предоставится, чтобы Мироныч отвечать устал. А начать нужно с самого главного.

Например, зачем я живу, какой в этом смысл?

И как определить его пораньше, чтобы попусту дни не тратить?

Можно ли научиться тому, что умеет сам Мироныч?

Молния или что там — это ж, наверное, только катализатор способностей. Может и без разряда дар перенять удастся?

С даром-то я и сам узнать смогу что захочется…

Молодожёны заранее сняли номер в городской гостинице, куда и отбыли после фейерверка, а мне Олег оставил ключи от своей квартиры, где я бросил вещи накануне вечером. Проводив машину с лентами и кольцами до выезда в город, гости небольшими группками разбрелись по домам, а я решил пройтись по окрестностям, но быстро пожалел о своём решении.

Сумерки нахлынули как-то очень стремительно: в домах на старой части посёлка окна уже зажглись разноцветными огнями, высотки зажгли свет чуть погодя, и остальной пейзаж тут же провалился во тьму.

Вдобавок, возвращаясь домой к Олегу, я оступился и, как был, при всём параде, навзничь грохнулся в цвёлую лужу.

Отфыркиваясь и скользя, весь в грязи и какой-то зелёной слизи, я добрёл до ванной, вымылся, переоделся в повседневную одежду, и, свалив пиджак, брюки и рубашку в громадный черный пакет, затолкал его в рюкзак с намерением постирать дома.

Портплед, в котором приехало это великолепие, остался пустым. Перед началом малоприятной процедуры выковыривания обуви из грязи, я вышел на балкон.

В бездонно-чёрном небе крупными гроздьями повисли белые звёзды. В лесу тихим шёпотом переговаривались на слабом ветру деревья, а в лёгком тумане сознания яркой стрекозой повисла мысль — день еще не закончен, что-то очень важное вот-вот должно состояться.

И тут, серой чешуйкой сигаретного пепла, с верхнего балкона прямо мне на нос опустилась новая жизнь.

Ну, как после такого не чихнуть?

— Эй, сосед, пепел труси в другую сторону! — нарочитым басом прогудел я, и нагнав морщин на лоб высунулся через парапет балкона.

Прошло с полминуты, и наверху показалось девичье лицо в обрамлении вьющихся волос. Света не хватало, и само лицо угадывалось только контуром, слабо подсвеченным сигаретным огоньком.

— А Вы что тут расчихались? — неожиданно звонким голосом осведомилась она. — Я знаю соседа снизу, он сам живёт, а сегодня — женится. Залезли поживиться, пока хозяина нет? Сейчас вот, милицию вызову!

Нотки в голосе пришлось сделать помягче, но сразу позиции сдавать не хотелось:

— Я в курсе, что Олег женится. Больше того — непосредственный свидетель события со стороны жениха. Вот перестанете мне пеплом нос посыпать — может и больше расскажу.

— А что тут рассказывать, свадьба — и свадьба…

— Ну, уж не знаю, как по мне — есть что! Понятно, Мироныча вашего удивить не получится, но история знакомства совсем не ординарная.

— А Вы и с нашей достопримечательностью уже знакомы?

— Довелось, — уклончиво ответил я и этим, похоже, заинтересовал соседку больше, чем всеми предыдущими фразами.

— Ну и как он Вам?

— Цельная личность, по-моему. Давно у него этот дар?

— Дар? — голос девушки мгновенно посерьёзнел. — Разве проклятие даром называется? Жил себе человек, нормально, как все…, а теперь, ни людям от него добра, ни самому от людей покоя. Вот тебя как зовут?

— Никита. А тебя? — отметив переход на «ты», полюбопытствовал я.

— Иванна. А Мироныча знаешь как?

— Нет.

— Андрей. Только это и в посёлке уже мало кто помнит. Мироныч — и всё. Как кличку прилепили, будто человека и половины не осталось после молнии той.

— Иванна, извини, что перебиваю… Как думаешь, может нам на одном этаже поговорить, а то у меня шея затекать начала. Нормально будет, если я тебя в олегову квартиру приглашу?

Её голос заметно потеплел, даже юмор вернулся:

— Ишь ты, какой прыткий. Я девушка честная, порядочная. Ни к китам, ни к «не-китам» сразу в гости не пойду. Ещё и в чужую квартиру. Если хочешь, давай минут через десять у подъезда встретимся.

Наскоро обковыряв порядком подсохшую грязь на туфлях, я рванул по ступенькам подъезда вниз.

Она вышла чуть-чуть позднее оговоренного срока, и мы присели во дворе под уже разгоревшимся уличным фонарём на лавочку доминошной «беседки».

Иванна оказалась брюнеткой с выразительными карими глазами и фигурой, к которой подходит решительно всё: от гламурных шмоток до линяло-ношенного рванья. Чуть ниже среднего роста в тёмных брюках и мужской байковой рубашке навыпуск она разглядывала меня снизу вверх, абсолютно не стесняясь своего любопытства.

На какое-то мгновение моё остроумие совсем залипло, и, чтобы не выглядеть полным идиотом, я попытался вернуться к прерванной теме:

— Так что там за молния Андрею Миронычу жизнь испортила? Как всё было-то?

Рассказ получился достаточно длинным.

Обыкновенно было. Он детдомовский, учился на токаря в техникуме станкостроительном, ещё при Союзе. После окончания его распределили сюда. Здесь Андрей Мироныч с моим папой познакомился, в гости приходил изредка.

У нас тут тогда завод по-соседству строили, вот наш посёлок на карте и появился.

Людей много приехало, друг друга не знают ещё толком. Привыкнуть к соседям надо, трудности бытовые сообща одолеть… а тут, пока суть да дело, — Мироныча в армию забрали.

Он раньше не особенно разговорчивый был, а как вернулся из армии, да ещё и пчеловодить потихоньку начал, совсем молчуном сделался.

Ульи-то на балконе не поставишь — люди по соседству ругаться начнут. Вот он квартиру свою на домишко в лесничестве и поменял. Там поговорить не с кем, да Андрея это и не беспокоило вовсе.

Мёд, если к нему добрые руки приложить, знаешь какой вкусный получается? Прибыльное дело. Прошел год-другой — на машину денег скопил, прицепом начал вывозить пчёл по полям окрестным, чтобы медовый сбор побольше был.

Однажды уехал, а в поле гроза началась. Кинулись искать только на следующий день, когда на работе недосчитались, а, когда нашли, он живой был, только не помнил ничего.

В больнице по ожогу сказали, что в него попала молния. А ульи вместе с прицепом и с машиной сгорели дотла. И Мироныча, как подменили: разговорился, что ли. Вот с тех пор и мается.

Всё время, пока Иванна рассказывала мне про Мироныча, я рассеянно смотрел на то, как в жёлтом свете фонаря легко раскачивается завиток её локона, тени и блики играют на ровной бархатной щеке, и влажно блестят глаза.

Но, лишь только девушка запнулась, немного отойдя от состояния полного обалдения, попробовал сменить тему на более занимательную:

— Слушай, а как тебя друзья зовут, не все же Иванна?

— А ты друзей и спроси, — насмешливо и как-то отстранённо сказала девушка. — С тобой-то всё понятно, «Ник» — угадала?

— Нет.

— Странно, тогда «Кит», что ли?

— Тоже мимо.

— Ладно, баш-на-баш: ты мне своё имя, я тебе — своё.

— Хорошо, ты первая…

— Хитрый какой! Так и быть — Иванкой называют.

— Красиво, хотя могли бы и Ивушкой. А меня друзья зовут Рэй.

— Ива — это мамин вариант. А почему «Рэй»?

— Это короткая история. Сначала был Рэйсер, то есть «гонщик», а потом, когда на мотоцикле разбился, друзья-байкеры имя сократили. Говорят, кого ты гонщик на ходулях догонишь. А мне понравилось: Рэй — это «лучик» по-английски. И потом, я фантастику Рэя Бредбери люблю. Знаешь, он как-то написал: «Залезайте повыше и прыгайте в бездну. Крылья появятся во время полёта.» Хороший совет.

— А мне не нравится. Слова красивые, но знаешь, пока они отрастут, эти крылья, столько шишек набьёшь, что и летать расхочется.

— Похожее слышал: «Пока свою принцессу найдёшь, стольких жаб перецеловать придётся».

Иванна рассмеялась:

— И многих уже пришлось?

— Нет, ещё не пришлось.

— А что же так? Совсем зелёные ещё или бородавок много?

Я уже намеревался ответить что-нибудь едкое, но наш разговор прервал нарастающий шум дизеля, и во двор въехал тяжёлый грузовик без прицепа.

Глава 3: Проверка на прочность